Мы замечаем, что с середины прошлого года в Америке начали говорить удивительные вещи и никак не могут остановиться. Неожиданным оказалось не только восхождение Трампа, но и реакция на него.

Странным выглядит доклад трех разведок, которые сообщают, что российское вмешательство в выборы американского президента — месть Путина за принципиальную позицию Хиллари Клинтон во время российских выборов и протестов зимы 2011/12 года, зато осторожно высказанные предпочтения Путина в пользу Трампа приводят в качестве доказательства разрушительного вторжения в американскую политическую систему, буквально в одном абзаце иллюстрируя советский анекдот про то, что «армяне лучше, чем грузины».

Необыкновенно признание, что сотрудники трех разведок строят свои выводы на критических высказываниях в адрес Хиллари Клинтон лиц, связанных с Кремлем.

Не может быть, чтобы американская разведка проглядела, что в кандидатуре Хиллари сомневались люди, критически настроенные к российскому режиму.

Поразительными выглядели статьи, где американцы всерьез рассуждали о том, что на их выборах борются прозападные демократические силы и кандидат Москвы, как если бы речь шла о выборах в Грузии или Молдавии.

Странно было читать от людей самых прогрессивных убеждений о том, что критиковать одного из госслужащих, главу МИДа, — это подрывать легитимность будущего президента, о вреде неограниченного интернета, чрезмерной объективности журналистов, подозрительных контактах с иностранцами и о том, что спецслужбы зря обвинять не будут.

Удивительно, что признаком патриотизма становится отношение к представителям иностранного государства и мало ругать Россию — значит быть плохим американцем. Все это мы прошли здесь, у себя, но из Америки это слышать чудно.

Я всегда критиковал российскую патриотическую общественность за попытки наперегонки исполнить плач на забрале осажденного Путивля, потому что игра в обиженных злой чужеземной силой ставит Россию в крайне нехарактерное для нее жертвенное положение малой нарождающейся нации, чья государственность держится на честном слове, к тому же чужом.

Поэтому, когда летом появились самые первые статьи о том, что один российский канал, один англоязычный сайт, батальон безвестных наемных комментаторов и пусть опытные, но тоже не всесильные российские спецслужбы не сегодня завтра нанесут смертельный удар американской свободе, превратят демократию в диктатуру, мед в уксус и вино в воду, это с самого начала представлялось мне несколько унизительным для Соединенных Штатов.

Обычно на таких словах мы ловим представителей небольших и не очень старых государств, которые в процессе становления ищут внешней опоры и нуждаются в отталкивании от чужеземной силы для укрепления коллективной идентичности. На чье плечо собирались опереться Соединенные Штаты, кому жаловаться, чьей опоры искать?

В 2010 году «Викиликс» выбросила десятки тысяч документов американской диппочты, и с Америкой ничего не случилось. США не потеряли ни одного союзника и не приобрели ни одного врага. Никому не пришло тогда в голову рассказывать миру, что это сделала Россия. Наоборот, она числилась среди пострадавших (в депешах было много забавного про ее чиновников и друзей, один Кадыров на свадьбе чего стоит), хотя антиамериканские намерения Ассанжа были сразу ясны.

Все, что говорят и пишут противники Трампа многим вокруг меня представляется обидным для Америки. Чем-то не в ее масштабе. Кремль винил в своих проблемах силу, заведомо более могущественную. Даже коллекционирующему внешние угрозы Владимиру Путину не приходило в голову списывать свои внутренние проблемы на польские спецслужбы, украинские телеканалы и латвийских блогеров, он все-таки переживал из-за вмешательства страны, заведомо более могущественной.

Нынешняя ситуация отличается какой-то полной, внезапной и прежде не виданной утратой чувства пропорций, как если бы водителю самосвала вдруг померещилось, что он за рулем малолитражки. Ведь мысль, что царя подменили, процедуры извратили, а избирателя одурачили иностранцы, — не бахвальство самих иностранцев, а идея, исходящая из глубин американской политической мысли.

Высылка дипломатов и отъем дач, на которые Путин ответил снисходительным приглашением на елку, удивительно не похожи на всегдашнюю выдержку, спокойную рассудительность Обамы и не соответствуют масштабу заявленной угрозы в виде подрыва основ американской государственности. Тем более что ее подрывали и раньше — и на прежних выборах у российского руководства бывал свой кандидат, самого Обаму в 2008 году явно предпочитали Маккейну.

И нынешних выборах разные иностранцы поддерживали разных кандидатов: испанские El Pais и El Mundo, говорящие на одном языке с четвертью американских избирателей, предпочитали Хиллари, а Трампу явно симпатизировал консервативный политический Израиль, влиятельный в другой их части.

Да и вообще аргумент о судьбоносной важности для исхода выборов мнения чиновников иностранного государства, планов иностранных спецслужб и статей в зарубежных СМИ с каждой новой американской статьей на эту тему легитимирует аргумент авторитарных лидеров, что на выборах они борются с внешней угрозой, с Америкой.

Раз Америка борется с Россией, им сам бог велел. Тем более что лидерам авторитарных государств, приходится читать и слышать о себе больше неприятного, чем обычным американским кандидатам.

Нам кажется, что слова американских интеллектуалов и журналистов — следствие неожиданного поражения демократического кандидата на выборах. И что спокойная, насмешливая поза Трампа и его сторонников разительно отличается от поведения демократов. Дело выглядит так, только если смотреть из России.

Действия Хилари и союзников, с одной стороны, и лагеря Трампа — с другой, гораздо больше похожи друг на друга, чем принято считать. Оба пугают Америку внешней угрозой. И те и другие вышли к американскому избирателю сообщить, что их страна — жертва иностранных козней, что свобода и демократия, в одном случае, и престиж и экономика — в другом, оспорены внешними силами, нация в опасности, старые правила не подходят для новых трудных времен.

У Хиллари и соратников — это Россия и мировой популизм, у Трампа — Китай, Мексика, вообще развивающиеся страны и транснациональные корпорации, которые работают на заграницу в ущерб Америке.

И сторонники Хиллари, и сторонники Трампа пугают избирателя теми, кто еще недавно считался в Америке заведомо более слабым. Где Мексика и где США?

Раньше построить завод Ford в Мексике было свидетельством ответственной силы: сами богатые и даем развиваться бедным. Теперь отобрать завод Ford у Мексики — великая национальная победа.

Только что Обама утверждал, что Россия — региональная держава с ВВП меньше испанского, чья экономика порвана в клочки санкциями. Теперь она же — угроза политической системе США, а один-единственный российский госканал на английском может влиять на итоги американских выборов, потому что, написано в докладе трех спецслужб, у него много подписчиков в YouTube.

Беспокойство по поводу распространения влияния в ютьюбе, через блогеров в соцсетях и фальшивые новости на сайтах стало предметом такой напряженной тревоги, что вот-вот прозвучат слова о блокировке аккаунтов и великом американском файерволе.

То, что говорят сторонники проигравшей партии, помимо их воли подкрепляет то, что утверждают сторонники победившей: надо поднимать страну, униженную иностранцами, компенсировать нанесенный внешними силами ущерб.

Раз сходную тревогу испытывают представители обеих главных партий, раз обе говорят с избирателем о внешей угрозе, значит, дело не только в поражении демократов, а в чем-то еще.

Скорее всего, главная причина в том, что пущенная стрела не долетает, Соединенные Штаты достигли максимальной дальности, уперлись в границы собственных возможностей, как Россия в Сирии, и с еще большим трудом, чем она, осознают факт, известный по русской поговорке «выше головы не прыгнешь». России за последние 25 лет приходилось много раз отступать, сдаваться, осознавать свои границы, а для американцев это довольно свежее чувство, здесь не в шутку, а на деле привыкли, что они нигде не кончаются.

Впервые за 25 лет Америка не может больше наступать. Отчасти потому, что больше некуда, впереди уже буквально сама Москва. Двадцать пять лет — это почти вдвое дольше, чем Путин. За 25 лет выросло и прожило профессиональную жизнь целое поколение политиков, экспертов, журналистов, которым незнакомо состояние ограниченности внешними препятствиями, предельной дальности, остановленного расширения. Вся их карьера от студенчества до самых зрелых лет построена в этой реальности почти неограниченного могущества, причиной которой объявлена безграничная же правота по форумуле «great because good».

Америка не встречает непреодолимых препятствий, потому что она права. Всемогущество и правота слились в единое переживание: потеря всесилия ощущается как катастрофа предназначения, а не как естественное состояние, в котором более или менее спокойно живут буквально все остальные государства.

Простая мысль, что можно быть правым, но при этом не быть всесильным, или что можно быть правым в одном и неправым в другом, провалилась куда-то за горизонт сознания.

И вдруг все меняется. Впервые за 25 лет внешнее влияние не только не расширяется, оно остановилось и даже сужается, как впервые за 25 лет сузился ЕС. Недолет пущенных стрел, соприкосновение с границей собственной силы, исчерпание максимумов переживается и как провал миссии, и как покушение на правоту (ценности), и как внутренняя угроза: если перестало получаться вовне, значит, все повалится и внутри, ведь координатные оси внешней силы и внутреннего успеха давно слились в одну бесконечную прямую.

Между тем все остальные страны более или менее спокойно живут в состоянии отсутствия всемогущества, ограниченной силы и не страдают.

Теперь и США, как Россия, Турция, Иран, Китай и все остальные, уперлись в свои границы в Сирии, в Ливии, в Ираке, в Египте, везде.

В Сирии что-то начали, бросить начатое жалко, а что делать — не знают. И это «не знаем, что делать» началось задолго до прихода туда России.

В США понимают, что придется пройти через период евроскептицизма в Европе, рост которого начался задолго до того, как Россия стала вмешиваться в политическую дискуссию внутри ЕС.

Уже почти заброшены попытки упаковать в Евросоюз Турцию, а это была одна из ближних целей. Скорее всего, ждет отступление на Украине — в том смысле, что силы, которые сейчас объявлены единственными демократическими и выбраны в союзники, уступят на выборах более молчаливой и недопредставленной сейчас части населения.

У большинства американских политиков нет, а у американских избирателей есть ощущение, что страна перегрузила себя союзниками, которые постоянно пытаются превратить свою повестку в американскую, свою злобу дня в злобу Соединенных Штатов, инфицировать их своими страхами, создают для Америки конфликты, которые сама Америка не собиралась себе создавать.

Больше того, проводят для американской политики границы и красные линии, которые сами США не проводили. И в этом смысле Америка давно не всесильна: она давно не может позволить себе того, что встревожит одних, обидит других, расстроит третьих, — и речь не только о молодых демократиях, но и о старых авторитарных режимах, а иногда просто о воюющих группировках.

Практически любой конфликт в мире сейчас превращается в американский, потому что одна из сторон конфликта обязательно пытается объявить себя союзником США, их передовым окопом.

Любая проблема в мире касается Америки. Послу любой страны есть о чем поговорить в Вашингтоне. Американские журналисты все время ждут, когда российский избиратель начнет задавать Путину вопросы про Сирию. Почему они не ждут того же самого от собственного избирателя, непонятно.

Также смотрите: 

Похожие новости: